Париж и Прекрасное

Не переедайте в Париже и спите спокойно.

Самая важная часть багажа, который я везу с путешествия, помещается в маленький кармашек внутри рюкзака. Там — карты памяти с воспоминаниями о новых местах. Большая часть этого фотоулова приходится на первые дни: камера работает весь полёт, включается перед каждым новым зданием и блюдом. Я ненасытен, кажется, в это время мир вижу только через фотоаппарат.

За первый вечер в Париже полтора килограмма фототехники отработали на 400 кадров. Нагуливал аппетит четыре года. Но европейские города коварны: насытиться ими невозможно, переесть — легко. Особенно опасен Париж. В этом городе переизбыток всего.

Мы сняли квартиру у Ворот Сен-Дени — Триуфальной арки для бедных. Если серьезно, это небольшая, но красивая 400-летняя арка, втиснутая в перекрёсток в непафосном центральном районе. Весь тротуар вокруг арки и нашего дома был заставлен овощными лавками и столиками баров.

Сама квартира оказалась завалена картинами и странными оккультными статуэтками, собранными хозяйкой. В каждом углу стояло полуметровое деревянное изваяние, подходы к окну с французским балконом оккупировала масляная картина с современным сюжетом. Столы были заставлены декором из магазинов по типу «Икеи». Однажды вечером, разбирая завалы постеров, мы нашли настенное зеркало. Каждый неизящный человек с широкой душой здесь, должно быть, чувствовал себя слоном в посудной лавке.

В первый день спросил у Лии, хозяйки квартиры: «У вас есть ещё одно одеяло?». Француженка в ответ попросила спустить тяжёлый чемодан со шкафа. В нём вперемешку с прелым запахом хранились ёлочные украшения, укутанные в тёплые одеяла. Пока Лиа вытаскивала одеяла из этого хаоса, разбился какой-то подсвечник. Хозяйка расстроилась, хотя пыталась не подавать виду.

Лии, как и остальном Парижу, чужд минимализм. Прекрасное заполняет узкие улицы французской столицы, крадёт воздух из музейных залов, замуровывает в камень Сену, остригает в кубы кроны деревьев, чтобы те поместились на бульварах. Прекрасное превращает тесный город в музей. За этим сюда туристы и едут.

Повсюду преследуют бесконечные детали: украшения фасадов, уличные столики кафешек, лестницы метро, лавки уличных торговцев с жареными каштанами и блинами. Париж заполнен произведениям искусства. Вечером на тесные улицы выходят тучные темнокожие проститутки в шубах.

Предельно допустимую долю прекрасного получаешь за сутки. Или за пару часов, если заглянуть в музеи.

Лувр. В июле 2014 клялся, что больше не пойду в него. В ноябре 2018, спрятав тёплую одежду в рюкзак, повёл маму к Мона Лизе. Там — та же гигантская очередь, только теперь вместо бархатной веревки, отделяющей бронированный саркофаг картины от туристов, музей поставил деревянное ограждение. Спустя четыре года Лувр ещё вызывает у меня больше усталости, чем восторга.

Ноябрьских туристов в музеи сгоняет холод. В первое воскресенье месяца туда манит ещё и свободный вход. Мы тоже соблазнились: сразу после бесплатного Лувра пошли в бесплатный Центр Жоржа Помпиду — французскую обитель современного искусства.

Быстро обежать экспозиции в Помпиду, как зал какого-нибудь Междуречья в Лувре, не получится. Каждая инсталляция эпатирует, пытается задеть, испытать зрителя на прочность. За четыре года выставка центра эволюционировала, так что дежурный обход затянулся на часы.

Современное искусство в Центре Помпиду зрелищное. Поэтому в музее много людей. В одном зале вы сделаете селфи, в другом — потратите десять минут на изучение деталей и ещё столько же на изучение описания. Потом вы будете играть с оптической иллюзией экспоната, доказывающим, что нет единственно верной точки зрения на явления.

Мы не были готовы ко всему, что увидели в первый вечер. После Центра Помпиду маме стало не очень хорошо: «Пойдём отсюда, не хочу больше смотреть на это». До квартиры — 15 минут. Через 15 минут нужный дом мы не нашли. Я стоял, держась за смартфон с навигатором, и не понимал: вот наша арка, вот наш бульвар Бон Нювель, а знакомой подворотни с магазином париков на первом этаже — нет. Я внимательнее посмотрел на карту: выяснил, что арка не та. В пяти минутах ходьбы от квартиры, на параллельной улице, стояла ещё одна такая же четрёхвековая арка — Ворота Сен-Мартен.

Две арки, с их рельефами, сводами и запечатанной в цементе историей, провинциалы уже бы обнесли декоративным забором и увековечили в гербе. Но в великолепном Париже эти двое ворот оказались в статусе типовой архитектуры, вроде наших панельных домов. С той лишь разницей, что не у каждого панельного дома есть страница в Википедии. То неуважение, с которым эти арки оказались зажаты в парижской застройке на расстоянии 240 метров, намекает, что просто красивых в Париже не замечают. Здесь нужно быть ну очень красивым.

В понедельник много гуляли по саду Тюильри. Было солнечно. Мне звонили с работы. Напомнил о своём отпуске и быстро перевёл телефон в авиарежим. Похолодало. Я нашёл на картах ближайший музей — так мы оказались у «Заката на Сене в Лавакуре», картины Моне в Пти Пале.

В Пти Пале (буквально «малом дворце») работает музей изящных искусств. Самый приятный музей Парижа. Он маленький, светлый, спокойный. Отдохнуть от классической живописи можно во внутреннем дворике с экзотическими растениями. Успокоившись пальмами, можно снова поглощать сюжеты, например, французской революции.

***

Каждый новый день отпечатывается в камере всё меньшим количеством кадров. Последние часы перед отлётом я гуляю без камеры и с приятной лёгкостью в плечах. Уже не перевожу названия картин и не сверяюсь с навигатором. Просто запоминаю атмосферу, которая потом будет сниться.

Так получилось, что во сне часто возвращаюсь именно в Париж. Несколько месяцев назад этот город снился маленьким, почти игрушечным, и белым. Я бродил по светлым улицам между станциями метрополитена. До сих пор помню из сна их кованые уличные украшения, покрашенные в бирюзовый цвет. Другой ночью возвратился на окраину Парижа, где никогда не был в реальности. Запомнил широкие пустые улицы.

В этих снах, как и положено, нет логики. Это просто странная интерпретация прошлых впечатлений. И самое приятное в этом бесполезном ночном бреде — тёплое ощущение лёгкой эйфории, приятное послевкусие, которое остаётся на утро. Может, эти сны — последствия переедания прекрасного, что моё подсознание до сих пор пытается переварить? ⬛

Лувр очень большой, и сфотографировать его полностью очень сложно. Ещё сложнее — полностью его обойти.

Мона Лиза. Такое же фото у меня осталось с лета 2014. Разница только в одежде людей.

Ажиотаж из-за ажиотажа.

Картина и зрители.

До многих залов люди не доходят даже в бесплатное воскресенье.

В залах Древнего Египта — наоборот — аншлаг. Просто многие начинают путешествие по Лувру именно отсюда.

Старые стены Лувра.

Заметил, что в моих кадрах стало больше людей. Раньше извращался с ракурсами и замазывал случайных прохожих в редакторе. Но оказалось, что фото с посторонними людьми интереснее.

Но без людей кадры тоже ничего. На фото — галерея Аполлона, самый шикарный зал Лувра.

Скорее всего, эта паутина старше меня.

Лувр закрывается.

Современное искусство над парижскими крышами. Здание с трубами — это Центр Жоржа Помпиду.

Звуковая инсталляция из тысяч наушников. Из каждого динамика — своё дребезжание. Всё вместе сливается в объёмный звук. Такой объем не передать в стерео.

Здесь просто нужно оказаться физически.

Здесь тоже нужно оказаться физически — тут очень тихо и пахнет войлоком.

Помните о том, что нужно сделать портрет?

Объемная комната с выступами и пластинами, цветными узорами и геометрией, меняющимися в глазах наблюдателя в зависимости от ракурса, точки зрения.

Советский постмодернизм.

Огромный куб со странным нагромождением вещей — это экспонат «Магазин Бена».

По форме — это реконструкция настоящего магазина швейцарского художника Бенджамина Ваутье полувековой давности.

По содержанию «Магазин Бена» — это воплощение всего, что есть в голове человека, в его сознании, памяти. Старые пластинки, обрывки фраз, цвет и атмосфера. А как бы выглядел ваш «магазин»?